vorchunn | [mail2lj] Мне понравилось (Reply)

Поскольку в последнем "Мире фантастики" "труды" Владимира Богдановича Резуна, пишущего под псевдонимом Суворов, были отнесены к научно-фантастической альтернативной истории, то книгу Алексея Исаева(

alex_isaev) я, в свою очередь, могу смело отнести к научно-фантастической критике (а может и приз ей какой выдадут на каком-нибудь из конов? ;). Ну да ладно, не буду больше смеяться, просто рекомендую хорошую книгу:

Исаев А. Антисуворов. - М.: Изд-во Яуза, Изд-во Эксмо, 2004. - 352 с., илл.

Аннотация: "Книга представляет собой анализ теории В.Суворова (В.Б.Резуна), утверждающего, что трагические события 1941 г. - это следствие планировавшегося "освободительного похода" в Европу.
А.Исаев анализирует приводимые В.Суворовым факты и цитаты, их достоверность и интерпретацию. Параллельно опровержению постулатов "разведчика-аналитика" в популярной форме излагает взгляд современной исторической науки на причины неудач СССР в начальный период войны, рассказывает о применении различных видов вренной техники.
Рассчитатна на широкий круг читателей, интересующихся военной и политической историей 30-40-х годов прошлого века."

Цитаты из книги:

Надо сказать, я не ставлю своей целью давать оценку поступкам английского публициста Владимира Богдановича Резуна, пишущего под псевдонимом Виктор Суворов. Это, в конце концов, не мое дело. В этой книге я просто разберу труды Владимира Богдановича, их доказательную базу и уровень его книг в целом. Стоило ли ради них совершать все те поступки, о которых он так душераздирающе написал в предисловии к "Ледоколу". Начнем с главного, с методов исследования, той технологии, которую Владимир Богданович использует для построения доказательств. В. Суворов с первых же страниц своего повествования утверждает, что опирается на открытые советские источники, которые каждый желающий может открыть и проверить справедливость "находок" публициста-новатора. Но многие ли из читателей "Ледокола" и "Дня М" бросились в библиотеку, чтобы сравнить приведенные цитаты с первоисточниками? Боюсь, что таких - единицы. Большинство поверили в честность цитирования и правильное понимание контекста цитаты.
В свое время один мой приятель зашел ко мне, чтобы посмотреть новинки моей библиотеки. Слово за слово, разговор повернул на В. Суворова и его эпохальные труды. Собственно, это было продолжение давнего спора, поэтому, чтобы не толочь воду в ступе, я подошел к полке, на которой стояли произведения Владимира Богдановича, и предложил другу выбрать наугад любую страницу любой из книг В. Суворова, утверждая, что найду на ней искажение фактов цитируемых мемуаров или книг. Он с сомнением полистал "Ледокол" 1992 года издания и выбрал 202-ю страницу. Долго искать не пришлось - некоторые, мягко говоря, искажения, встретились сразу, в первом же абзаце…

...Возникает законный вопрос: почему же такой, мягко говоря, недобросовестный и слабо владеющий исследуемыми вопросами человек стал популярен? Популярность В. Суворова - это популярность незатейливых голливудских мелодрам и боевиков. Он не пытается вести за собой читателя, объяснять простым языком сложные вещи. Владимир Богданович опускается до уровня простых объяснений сложных явлений. Иногда В. Суворов подражает сказке, на страницах его книг мы встретим и "мечи-кладенцы" на новом техническом уровне, чудо-танки и чудо-самолеты. Мы встретим Кощееву смерть, в роли которой выступят нефтепромыслы Плоешти. Наконец, мы встретим кольцо всевластья, которым является тысяча бомбардировщиков с пятым двигателем. Владимир Богданович вместо реальных персонажей и событий нашей и мировой истории придумал героев странной смеси народной сказки, бестселлера с привокзального лотка и "Эпизода N" "Звездных войн".
Научные и даже публицистические работы в такой технике не пишутся. Традиционная методология исследования предусматривает рассмотрение всех имеющихся данных. Факты, противоречащие теории, должны быть вразумительно объяснены и интерпретированы. Претензии к Владимиру Богдановичу, это не указание мелких недочетов большого историка, а критика самой методологии построения доказательств, базирующейся на демагогии и передергивании фактов. Нормально аргументированные, пусть и неприятные официальной историографии теории воспринимаются в научных кругах гораздо спокойнее. Проблема в том, что по популярности научные работы проигрывают творениям мастеров бестселлеров в мягкой обложке именно в силу своей научности и серьезности. И иначе нельзя. Историческая наука, несмотря на отсутствие специфических символов ... , является не менее сложной наукой, требующей вдумчивого и серьезного подхода и определенных профессиональных навыков. В этом я убедился по собственному опыту, потратив несколько лет на изучение законов оперативного искусства, методов исторического исследования, документов и книг о той войне. Предлагаемая вниманию читателей книга - это не только полемика с В. Суворовым, это попытка написать своего рода энциклопедию войны, дать базовые знания о принципах ведения боевых действий и применения оружия и боевой техники...

Теории В. Суворова, как и другие подобные построения на исторические темы - это такое же объяснение событий 1941 г., как объяснение молнии деятельностью Ильи-пророка. Природные, исторические явления сложны и многогранны и простых объяснений не допускают. "Повернулись к лесу задом" (то есть подготовили наступательный "освободительный поход" вместо заваливания дорог гнилыми бревнами времен Куликовской битвы), репрессировали всех военачальников, "Сталин верил Гитлеру" - это простые и доступные, но неверные объяснения. Официальная научно-историческая версия более трудна для понимания дилетанта и неподготовленного человека, как объяснение сверкающей молнии перемещением зарядов звучит дико для человека, слабо разбирающегося в физике. Хотя, если усвоить базовые принципы стратегии и военного дела в целом, она будет звучать просто и убедительно. Простые слова в советских книжках о том, что Германия упредила СССР в мобилизации и развертывании, понятны посвященным и пропускаются без понимания неподготовленными читателями, звучат для них как непонятное заклинание "коммунистических историков". "Автострадные танки", "самолеты-шакалы", рельсы и шпалы у границы - это более понятные и удобоваримые на бытовом уровне образы. Как, впрочем, и источающие крепкий запах нафталина слова о "доверчивом Сталине" и "обезглавленной армии". В общем случае имеет место игра на лености читателя, предлагается заманчивая перспектива получить сокровенное знание, не утруждая себя чтением толстых и скучных научных книг. Владимир Богданович тоже часто пугает читателей страшным призраком пухлых книг. "Ведущие профессиональные историки мира как бы не замечают того, что происходило в Советском Союзе в 1937-1941 годах, поэтому, читая их пухлые книги, мы никак не можем понять, кто же начал Вторую мировую войну" ("День М", глава 16). Или: "Мы с волнением открываем пухлый серый том "Воспоминаний и размышлений"..." ("Ледокол", глава 22). Но нельзя понять принципов решения дифференциальных уравнений, изучив только правила сложения и умножения. Нужно прочитать хотя бы учебник алгебры и начала анализа для старших классов, преодолев отвращение перед скучными "кривульками" интегралов. Когда научное исследование заменяется полетом фантазии, базовые знания - "здравым смыслом" и "логикой", ничего, кроме развесистой клюквы, получиться не может. Помимо безотказной формы книги "История для чайников" "История для домохозяек" или, если угодно, "История для тетенек с французского телевидения" есть и еще один аспект. Одним из источников популярности Владимира Богдановича является представление в выгодном свете не слишком приятных для национальной гордости событий лета 1941 г. При этом отрицательные эмоции направляются на социально одобренного врага - коммунистов: "Если бы Сталин не готовил завоевание Европы, мы бы немцам задали! Перекопали бы всю границу, заминировали все мосты и остановили легкие и устаревшие немецкие танки нашими супер-пупер KB и Т-34" или: "Еще две недели, и мы дали бы немцам дрозда". Это удобные для самоуспокоения мифы, но никакого отношения к действительности они не имеют. Официальная версия сложнее, скучнее, не всегда льстит национальному самолюбию, а тем более сиюминутным фобиям и предрассудкам. В. Суворов пытается подстроить свою теорию в привычные убаюкивающие мифы. Достаточно характерное высказывание из этой оперы: "Одно из двух: найдем объяснения непонятных действий Жукова (Кудрявцева, Сталина, Ватутина, Василевского, Берия и пр.) и объявим его злым гением или не найдем причины его действий и объявим дураком, но в любом случае пора позор разгрома снимать с головы нашего народа. И если все упирается в глупость, то пора позор возложить на какую-то глупую голову персонально. Не можем мы позволить кремлевской пропаганде чей-то персональный просчет (или преступный замысел) перекладывать на наш народ, на всех нас и наших потомков". ("Последняя республика", глава 14). История в отличие от, например, хиромантии и астрологии, не сгибается в позе "Чего изволите?". История - это отражение грубой реальности прошедших веков и десятилетий. В ней есть свои горькие и страшные страницы. На мой взгляд, неприятные страницы в истории любого народа неизбежны. Желание выдумать вместо них мифы объяснимо, но вряд ли имеет смысл претворять это желание в жизнь. Американский историк Уолтер Лорд написал о Перл-Харборе книгу, которую назвал "День позора". Такой же "день позора" для нас 22 июня 1941 г. Это грустно, это неприятно, но это факт, и от него никуда не денешься. Прятать, подобно страусам, голову в песок сладких мифов - малодушно и глупо.

Упреки РККА 1941 г. подобны упрекам молодому боксеру, тренировавшемуся в районном Дворце пионеров и полетевшему в нокдаун в бою с Майком Тайсоном на 10-й секунде первого раунда. Хотя тренировался этот боксер в меру своих сил, возможностей и уровня тренеров Дворца пионеров. Стать чемпионом мира, стуча кулаками по мясным тушам, можно только в кино "Рокки". То, что совершила РККА в 1941 г., это действительно бессмертный подвиг, это то же самое, что выстоять несколько раундов против Майка Тайсола, дравшись до этого только с такими же птенцами Дворца пионеров. РККА получила удар в недоразвернутом состоянии, пытаться остановить наступление при плотности 30-50 км на дивизию нереально. Можно только вести сдерживающие действия, откатываясь с рубежа на рубеж и разменивая время на пространство и постепенно выкусывая из войск противника по кусочку, - раз за разом держать жуткие удары Майка Тайсона и пытаться все же врезать ему в ухо при удобном случае. И задача первого раунда была выполнена. В отличие от предыдущих ораторов (Польши, Франции) РККА продержалась на ногах до гонга, проиграв по очкам (потери), но не выбыв из поединка. История РККА/СА в ВОВ - это история лондоновского "Мексиканца". Никто не ожидал, что наша страна сможет не только выстоять в поединке с Германией, но и закончить поединок финальным нокаутом на улицах Берлина. Но это было в 1945 г., а в 1941 г.: "Он обрушил на него не один, не два, не десяток, но вихрь ударов, сокрушительных, как ураган. Ривера исчез. Он был погребен под лавиной кулачных ударов, наносимых ему опытным и блестящим мастером со всех углов и со всех позиций. Он был смят, отброшен на канаты; судья разнял бойцов, но Ривера тотчас же был отброшен снова. Боем это никто бы не назвал. Это было избиение... Уверенность публики в исходе состязаний, равно как и ее пристрастие к фавориту, была безгранична, она даже не заметила, что мексиканец все еще стоит на ногах"...

Книге не очень повезло, она издана в одной серии с многочисленными томами Ю.Мухина. Кое-где сползло авторское выделение, кое-где наоборот появилось лишнее. Таблицы местами побиты. Но все-равно, книга получилась. Написана она очень доходчиво, хоть автор и не везде точен в формулировках. Каждая глава - мощный удар по "теории" Резуна. Спасибо Исаеву